3 - Страница 29

Swissotel встретил меня яркими огнями. Администраторы на стойке отвели глаза, увидев меня и Артура. Лифт сразу открыл двери на первом этаже. Меня грубо втолкнули в кабинку, и я отлетела к дальней стенке, хватаясь для опоры за поручень под зеркалом. Подняв глаза, я встретила спокойный взгляд Артура, который сразу же отвернулся от меня, и прислонился лбом к дверям лифта.

Звонок колокольчика, двери раскрылись. Я прошла мимо него босыми ногами по мягкому ковролину в коридоре этажа.

— Я не пьяная, — спокойно сказала я, облокачиваясь спиной на дверь его номера. — Дыхнуть?

— Кира, — вздохнул Артур у моего лица, — Что ты со мной делаешь?

— Я не понимаю, о чём ты, — я начала накручивать прядь волос на палец и переместила вес с ноги на ногу, прошуршав тканью платья по дереву, — Я хотела кое–что сделать с Толиком, но ты…

Договорить я не успела, потому что на меня обрушились мягкие губы. Это сложно было назвать поцелуем — больше поглощением и наказанием. Да, наверное, ты наказывал меня прикусывая почти до крови, дразня языком и сминая мою кожу руками до боли.

Короткий щелчок замка, и дверь за моей спиной открывается. Я ударяюсь щиколотками о столик у зеркала, и в следующую секунду он летит куда–то в сторону, толкаемый твоей ногой, а мои лопатки прижимаются к холодной гладкой поверхности. Платье почти трещит по швам, потому что ты слишком резко его поднимаешь. Я хочу это сделать, и стаскиваю с тебя пиджак, а потом дёргаю за рубашку, отрывая пуговицы. Твоя рука уже у меня в трусиках, и ты рычишь мне прямо в рот. Да, я готова. Для тебя.

Но я никогда не признаюсь в это ни тебе, ни самой себе.

Ты резко разворачиваешь меня спиной и запускаешь пальцы мне в волосы, сжимая их слишком сильно. Я вскрикиваю от боли, а потом громко стону от ощущения наполненности. Всё так, как должно быть. Быстро, неистово, грубо, но именно так я хочу.

Как давно я стала такой? С каких пор я начала позволять чужим, незнакомым мужчинам прикасаться к себе; трахать себя в номерах; с каких пор я возбуждаюсь от грубого секса и оскорблений в свой адрес?

— Шлюха, грязная шлюха, — слова срывались с твоих красивых губ, которыми ты прикасался к моей шее, к моим плечам и затылку, — Ты потекла для того мальчишки.

«Нет» подумала я, но сказала другое:

— Да.

— Чёрт, — Ты дёрнул меня за волосы так сильно, что я взвизгнула и слёзы брызнули из глаз. Ты потянул мою голову и повернул её на себя, чтобы прижаться колючей щекой к моей щеке, — Ты моя, пока мне не надоест, поняла?

«Да» подсказал разум, но я со стоном ответила:

— Нет.

Больше ты ничего не сказал, просто прижал моё лицо к зеркалу и с громким рычанием вбивался в меня сильнее и сильнее с каждым толчком. Я почувствовала, что моя смазка течёт по внутренней стороне бёдра, что твои горячие пальцы как будто пробрались под кожу, причиняя боль. Волосы, запутавшиеся в твоей руке, казалось просто вылезут с корнем от ещё одного резкого рывка.

Я стонала, перебиваясь на крики. Моя голова билась о зеркало, руками я вцепилась в твои, раздирая тебе кожу на костяшках пальцев до крови. Ты что–то шептал, рычал, говорил, что ненавидишь меня. Потом ты извинялся и целовал мои веки, губы, волосы и плечи, на которых остались синяки от твоих пальцев. Ты сказал, что меня нужно хорошенько оттрахать, чтобы я забыла собственное имя. И, клянусь, я забыла бы его, если бы ты не повторял его снова и снова, пока ты кончал сначала у зеркала; потом на полу; потом на столе–консоли напротив кровати; а потом и на самой кровати.

— Что ты со мной делаешь? — спросил ты, когда пелена ярости спала с твоих глаз, и они приобрели привычный для меня оливковый оттенок.

Давно ли он стал для меня привычным?

— Кто ты? — ещё один вопрос, шёпотом, губами по коже на шее.

Я молчала, лёжа на широкой кровати, разглядывая синяки на запястьях. Я молчала, потому что я сама не знаю ответа на этот вопрос.

Кто я?

— Я хочу уйти, — хрипло сказала я.

— Останься, — сказал ты, заглянув в моё лицо, — И прости меня.

— Почему ты постоянно извиняешься? — спросила я, поворачиваясь на простынях, промокших насквозь от нашего пота.

— Потому что ты этого заслуживаешь, — ответил ты, прижимаясь губами к моему виску.

Может быть, ты знаешь ответ: кто я?

Я повернула голову и снова посмотрела на Артура. Даже в лунном свете, его кожа была смуглой. Золотистые волоски покрывали руки и всю длину сильных поджарых ног, и я знала, что эти волоски мягкие на ощупь, как пух. Он глубоко и размеренно дышал, раскинув руки на широкой кровати, ноги запутались в тонком одеяле, а на лицо падали длинные рыжеватые волосы. На его щеках виднелась щетина, которая тоже была мягкой, а не колючей, как у других мужчин. Мне захотелось прикоснуться к нему, и я провела кончиками пальцев по руке, которая покоилась рядом с моей головой.

Его кожа покрылась маленькими мурашками, и он улыбнулся во сне. Его лицо такое спокойное и безмятежное — самое сексуальное зрелище, которое я видела в своей жизни. Я повернулась набок и положила ладонь ему на грудь, а потом медленно повела ей вниз, к животу. Замерев на секунду, я двинулась дальше, но его пальцы остановили меня, обхватив за запястье. Не открывая глаз, он спросил:

— Почему ты не спишь?

Я попыталась убрать руку, но он не дал этого сделать, сжав её сильнее. Тогда я ответила:

— Я тебе говорила, что не сплю с мужчинами.